Анонимные Наркоманы

Я - мать наркомана. У меня была крепкая и счастливая семья: я, муж, дети-близнецы: мальчик и девочка. Детки росли необыкновенно одаренными, друзья и соседи не могли нарадоваться, глядя на нашу семью. Но произошла трагедия – погиб мой муж. Сказать, что у меня почва ушла из-под ног — это значит не сказать ничего. Я осталась одна с двумя детьми и совсем не понимала, что делать дальше. Я изо всех сил старалась обеспечить своих детей хотя бы самым необходимым. Я преподаватель, но была вынуждена подрабатывать на рынке после школы и в выходные и, конечно, у меня уже не получалось уделять детям столько внимания, сколько им было необходимо в переходном возрасте. Все чаще, приходя домой поздно вечером, я не заставала детей дома. Уговоры и угрозы не работали, я чувствовала, что я теряю своих детей. Все чаще мои подруги сообщали мне, что видели моего сына в плохой компании. Я переживала, но ничего не могла сделать — я боролась за жизнь и, честно говоря, сама отчаянно нуждалась в поддержке и понимании.

В какой-то момент начали происходить странные вещи, я заметила изменения в поведении моего сына — он стал каким-то агрессивным. Иногда был очень милым, а иногда вел себя грубо, говорил такие слова, что даже не хочу вспоминать. Порой я вставала ночью, а он не спал, на вопросы, почему не спит, грубил и хлопал дверью. Потом начали пропадать его вещи: магнитофон, купила ему куртку, а он в ней не ходит и дома ее нет, когда поинтересовалась, где куртка, сказал, что потерял. Сильно похудел, мог сутками не появляться дома. Я не сразу поняла, что это признаки наркомании. Однажды я вернулась с работы поздним вечером и вижу: сын лежит без сознания и рядом шприц. Меня охватил ужас. Я не знала, что делать, позвонила в скорую и с трудом из себя выдавила, что сын-наркоман лежит синий, не дышит. Мне сказали: «Ждите машину, отправили». Я не могла ждать и бездействовать, побежала за помощью к соседям. Пока ехала скорая, мы пытались растормошить сына, делали ему искусственное дыхание и массаж сердца. Слава Богу, скорая приехала, врачи сказали, что я правильно сделала, что попросила помощи у соседей, они ему не дали умереть. Сутки сын был в коме, я все это время молилась, чтобы Бог оставил моего сына в живых. Чудо произошло, и он пришел в сознание. Но трудности на этом не закончились. Конечно, я первое время очень стеснялась рассказать даже близким подругам о том, что происходит в моей семье. Мне было стыдно, какой я педагог, если не могла правильно воспитать даже собственного сына? Мне казалось, что это мое упущение, и я смогу все исправить. Но, к сожалению, не помогли ни уговоры, ни мольбы, ни просьбы. Сын не хотел ничего слышать. Из дома стали пропадать не только его, но и мои вещи. Встретила участкового случайно, он сказал, что сыном уже интересуются в милиции. Я собралась с духом и рассказала о своей беде подруге. Удивительно, но она очень поддержала меня, и мы договорились вместе искать решение. Тогда только стали появляться реабилитационные центры, и я позвонила в один из них. Со мной поговорил приятный молодой человек, рассказал, что он тоже наркоман, но уже не употребляет три года, благодаря этому центру. Но сын ни в какую не хотел ехать лечиться, заявляя, что его все устраивает. Согласился он только после того, как участковый сказал, что с ним хотят побеседовать в отделении милиции нашего района и ситуация серьезная: есть заявление о краже от жителей соседнего дома и сына видели на месте события. Сын находился на лечении, я попросила пострадавших забрать заявление в обмен на возмещение ущерба, они пошли навстречу, и дело закрыли. На какое-то время в моей жизни опять наступил покой. Я была уверена, что мои мучения кончились и скоро мы все опять заживем обычной жизнью. В день выписки с нами побеседовал штатный психолог центра и посоветовал сыну посещать собрания Анонимных Наркоманов, а мне – содружество Нар-Анон для членов семей и друзей наркоманов. Мы отнеслись к этому несерьезно — сын же уже прошел лечение, зачем ему снова принимать наркотики? Группы, профилактика срыва – это уже лишнее. Ну а у меня хватало забот и без всяких там собраний Нар-Анона. Тогда я не понимала, что наркомания – прогрессирующее заболевание, влияющее на всех членов семьи, и я тоже поражена им и нуждаюсь в помощи, хотя и не употребляла наркотики.

Мы вернулись домой, и первое время было все прекрасно: дома спокойно, сын устроился на работу. Но идиллия продлилась недолго. Я опять стала замечать странности в поведении сына и признаки употребления наркотиков. Все стало еще хуже, чем было — с работы ушел, не раз поднимал на меня руку, деньги приходилось дома не оставлять, потому что иначе они быстро пропадали, как бы я их ни прятала. Я отчаялась. Постоянно плакала, начала часто болеть. Уже не знала, что и делать, но вдруг вспомнила о том, что говорил психолог – Нар-Анон. Мне было так плохо, что я решила попробовать — терять уже всё равно было нечего. Пошла по адресу из брошюры, которую дали при выписке из реабилитации. На собрании было многолюдно: много женщин и чуть меньше мужчин. Мне предложили высказаться, после этого другие люди начали приветствовать меня и рассказывать свои истории, многие из которых оказались похожими на мою как две капли воды. Мне рассказали, что наркомания сына — это то, за что я не отвечаю, он может перестать употреблять, а может и не перестать, всё, что я могу сделать — это начать жить свою жизнь, и тогда есть вероятность, что сын начнет выздоравливать в том сообществе, которое ему необходимо, — Анонимные Наркоманы. Мне это показалось диким, как я могу радоваться жизни, когда мой сын день за днем умирает? Тем не менее я решила продолжать посещать собрания и нашла женщину, которая стала моим наставником в программе Нар-Анона.

Я начала работать по программе “Двенадцать Шагов Нар-Анона” с наставником. Слушая опыт членов содружества, я начала понимать, что такое бессилие и как вести себя с наркоманом. Я узнала, что самое лучшее, что я могу сделать для сына — это перестать потакать его болезни и попадаться на его манипуляции. Если раньше я даже давала ему денег на наркотики, когда он угрожал, что убьет себя, если я не сделаю этого, то сейчас я села и поговорила с ним. Сказала, что я очень его люблю и хочу помочь, но я бессильна это сделать, и, если он захочет начать выздоравливать, я готова еще раз положить его в центр, но больше для него сделать ничего не могу. Он злился, опять угрожал, но все равно продолжал употреблять. Моя наставница поддерживала меня, я потихоньку начала строить свои планы на жизнь, посещать выставки или театр, как я раньше любила. А главное, я училась отделять сына от его болезни, продолжать любить его, но не поддерживать наркоманию.

Посещая собрания Нар-Анона, я узнала, что наркомания — это неизлечимая болезнь. Я не являюсь причиной этой болезни, не могу контролировать и не могу вылечить ее. Слушая опыт родственников и друзей наркоманов, читая литературу Нар-Анона, постепенно я стала понимать, что я могу, и чего не могу сделать, если сын не хочет лечиться. Так я обрела душевный покой, которого давно не испытывала. Это моя история, история матери наркомана. Выздоровление сына — это отдельная история. Мне удалось отстраниться с любовью от моего наркомана и найти себя. В заключение хочу сказать, что сейчас я очень счастлива. У меня трое внуков и прекрасные отношения с близкими людьми. Я продолжаю посещать собрания Нар-Анона, помогаю тем, кто совсем недавно пришел в содружество, с моей наставницей мы до сих пор общаемся. Мой путь был трудным, но я рада, что нашла помощь в Нар-Аноне.